скачать аудиофайл

Привествую вас, уважаемые слушатели. В студии Ольга Гальперович. Обилие гостей и возможностей что-то интересное увидеть в Пекине порой просто поражает. Не успеет закончится один фестиваль, начинается новый. Вот только недавно можно было увидеть балет «Лебединое озеро» в исполнении российских театров-гастролёров, а уже эту постановку представляет Национальный балет Кубы.

Теперь в Большом театре Пекина проходят гастроли «Балета Монте-Карло». Коллектив �? довольно частый гость Китая, с 2003 года они приезжают с гастролями в столицу Поднебесной . На этот раз компания привезла постановку «Фауст» своего бессменного руководителя Жана-Кристофа Майо. Балет, поставленный маэстро в 2007 году является в какой-то мере танцевальной вариацией на тему великого произведения Гёте. В истории его создания сыграла свою роль и опера Гуно с одноименным названием, которую в том же 2007 году Жан-Кристоф Майо ставил в театре Висбадена. Как признаётся хореограф, его желание обратиться к такому богатому материалу было связано и с большим интересом к нему, и с параллелями, с его личными переживаниями. Балет получился удивительный, яркий и трагичный. Обо всём этом мы и говорим сегодня с моим гостем �? художественным руководителем Балета Монте-Карло, знаменитым хореографом Жаном-Кристофом Майо.

-- Прежде всего, признаюсь, что Китай �? страна, в которую мы приезжаем вот уже шестой раз, и делаем это регулярно каждые полтора-два года. С 2003 мы смогли заметить и эволюцию, которая здесь происходит. Прежде всего, возникновение большего количества театров, которые, к тому же, очень красивые. Потом, нельзя не отметить, что и публика изменилась, стала более восприимчивой. На мой взгляд, она обладает чуткостью к работе, сделанной нами, хотя в культурном отношении наша традиция далека от их. В такой восприимчивости публики я усматриваю также и силу красоты танца, хотя бы потому, что язык движений универсален.

Я лично считаю, что язык танца разнообразен, в нём существует множество эстетик, которые не обязательно совпадают с теми, к которым привыкли китайские зрители, их культурная память. Но мне очень нравятся эти регулярные визиты и обмены с публикой в Китае.

Мы выбрали на этот раз балет «Фауст», потому что я хотел, чтобы публика увидела и эту часть моего творчества. Важно, чтобы зрители видели палитру моей хореографии. Я не должен был начинать знакомство с этого спектакля, но поскольку мы показывали в Китае уже «Красавицу», «Золушку», «Ромео и Джульетту», я думаю, интересно увидеть, где мы находимся сейчас и какие спектакли ставим.

«Фауст» - это не настолько знакомая в Китае история, но для меня это �? прекрасная тема, потому что она о страхе каждого человека перед лицом факта, что жизнь в один прекрасный день закончится. Мы пытаемся устоять перед старостью. Мы пробуем любыми способами оставаться молодыми, удержать это состояние настолько долго, насколько возможно. И мне кажется, это очень символичное поведение людей в наши дни �? такой страх. Чем больше я погружаюсь в наблюдения, тем больше я замечаю, что люди боятся состариться. Мы отдаляем возраст, меняем тело, меняем наши лица, только бы сохранить эту постоянную связь с молодостью. И особенно в этом случае у танцовщиков интересно наблюдать такое явление, потому что они стареют быстрее, чем многие люди.

С другой стороны я почувствовал, по крайней мере, так было в Тяньцзине, где мы только что показывали наш спектакль, что в его эстетике присутствует немного азиатский дух �? а именно есть что-то очень чистое, сценография и костюмы значительно радикальнее моей обычной манеры. Музыка Листа может говорить с каждым, потому что это очень красивое симфоническое произведение. Да, и в конце концов, это опять красивая история любви, история о том, как человек может понять самого себя и строить отношения с другими людьми. Я глубоко убеждён, что это не что-то специфически характерное только для Европы. Я думаю, что это история, в которой каждый сможет найти что-то для себя: это отношение к гуманизму, к страху исчезновения чего-то существенного из жизни. И это борьба человечества такое долгое время. Так что, я довольно уверен в восприятии китайской публикой этого балета.

На мой взгляд, с верой в себя и своих танцовщиков Жан-Кристоф Мойе не ошибся. Публика в зале сначала сидела в напряжённой тишине, сменившейся на сочувствующую и сопереживающую и, наконец, завершилась понимающими и восторженными аплодисментами. Было интересно наблюдать за этой трансформацией зрителей, идущих за хореографом и его артистами до глубин этой такой трагичной и загадочной истории. А маэстро продолжает.

-- Первой причиной для постановки явилось для меня, конечно, именно то, что я уже поработал над оперой Шарля Гунно с тем же названием. Впервые в своей карьере в тот же год я приступил к созданию балета в одной тематике с материалом, с которым уже поработал. Но в оперном спектакле всё строго определено временем, действием, музыкой и текстом, не давая такого пространства для фантазии, для игры с собственным воображением по поводу литературного материала. Работая с балетом, я как бы противостоял, отвечал на ту строгость оперы, которая не даёт большой свободы в движении в другое пространство размышлений. Но также я взялся за балет ещё и потому, что все мои произведения тесно связаны с моей жизнью. И в 2007 году я лично переживал не самый простой период. Мне исполнилось 47, я пытался проанализировать, что со мной произошло за эти годы, как сложится моя жизнь позже. И таким образом, эта тема приобрела интерес.

К тому же, я серьёзно заболел в то время и впервые понял, что могу умереть. Я перестал быть бессмертным, потому что когда ты молод, ты не представляешь, что смерть по-настоящему что-то значит. Поэтому в балете у меня появился новый персонаж, очень важный для спетакля �? Смерть. Я считаю, что нужно время для того, чтобы познать её. Именно её, потому что в балете это –женщин�?. Хотя бы потому, что мы гораздо охотнее умираем в объятиях женщины, чем мужчины. Кроме того, я считаю, что каждый должен быть подготовлен к тому, чтобы быть соблазнённым ею, а не испуганным. И понять, что смерть не обязательно означает конец, это может быть также утешением, облегчением. Можно себя подготовить к этому. Лично для меня это был именно тот момент, и те чувства, когда можно было думать об этом.

Вот причина, по которой я решился на постановку балета по Гёте, открывающему в своём произведении так много дверей. Существует разнообразие путей прочитать эту истории, но в то же время ничего не может быть лучше самой книги. Невозможно создать таких глубоких и прекрасных метафор, постоянно встречающихся у Гёте. Но нельзя забывать и о том, что балет �? это прежде всего язык тела о человечестве, связанный с очень сильными эмоциями и спровоцированный музыкой, дающий публике возможность получить эти самые эмоции, благодаря телу, выражающему страх, любовь, борьбу, скрытность.

Я уже работаю хореографом больше 35 лет, и для меня танец �? это нечто необыкновенное и особенное. Делая спектакли об отношениях между мужчиной и женщиной, между людьми, я пытаюсь рассказывать историю разными выразительными средствами, ища каждый раз другую дорогу. Например, в этом спектакле, «Фауст», второй акт у меня �? любимый. Он очень минималистичный. Там есть любовная сцена между Маргаритой и Фаустом, экстремально поэтичная, в ней нет ничего такого, что ясно даёт понять путь, как они что-то делают. Это только в воображении, и это такой сильный контраст с третьим актом, в котором связь с телом, с кровью, с плотью значительно сильнее. Я немного внёс в него изменения, учитывая особенности китайской публики, для которой такая хореография может показаться чрезмерной. Я изменил не так много, потому что предпочитаю оставаться честным с самим собой. С другой стороны я принимаю эту идею, что для разных культур вещи, для нас вполне приемлимые, могут быть экстремально шокирующими. Я не предал своего произведения своими поправками, я по-прежнему чувствую, что сохраняя его дух, показываю людям, кто мы есть. И уважение к пути, который мы выбрали, в том, что мы играем на сцене честно, щедро отдаваясь произведению и не имея никакого желания шокировать кого бы то ни было, но говорить о том, что нас волнует.