скачать аудиофайл

Приветствую вас, уважаемые слушатели. В нашей программе мы продолжаем беседу с артистом, музыкантом, пианистом, Андреем Гавриловым. Проведя второй концерт в Пекине, маэстро в очередной раз продемонстрировал, что настоящая музыка способна завораживать и открывать тайны авторов, её создающих. Считая Шопена своим любимым композитором, он не перестаёт познавать и открывать миры других, предоставляя слушателям возможность путешествовать вместе по бесконечности звуков и пространств. Как Андрей Гаврилов пришёл к своим знаниям, что он действительно считает главным в музыке �? об этом он рассказал в своей книге, которая вот уже несколько месяцев в России входит в число бестселлеров. И этот факт музыканта очень радует.

Мы продолжаем беседовать с Андреем Гавриловым о творчестве, композиторах и задачах исполнителя.

-- Как вы сейчас воспринимаете и оцениваете музыку? Умом или сердцем, интуицией или знаниями, которые вы получили наверняка?

-- Когда мы подходим к музыке, то мы находимся одновременно в бесчисленном количестве измерений. Поэтому здесь нет чёткой границы между интеллектом, знаниями, опытом, инутицией и так далее. Работает весь комплекс настроенности и постоянной готовности воспринимать, не побоюсь этого слова, Космос.

Не секрет, что духи, оставившие нам грандиозные партитуры, не ушли бесследно, они оставили силы, которые витают вокруг нашей планеты. И это всё настолько деликатно перемешивается с пока ещё слабыми нашими научными знаниями, что я бы даже не хотел расширять эту тему, чтобы не звучать по-шамански. Это требует полной отдачи и самоотречения и постоянной настроенности, как существо, обросшее бесконечным количеством антенн, которые воспринимают каждый шорох из любой части вселенной. И вот из всех этих миллионов, а может миллиардов частиц создаётся тело настоящей музыки, которая нам даёт возможность почувствовать ушедший, но где-то витающий или обитающий, дух Гения. И в течении двух-трёх часов нам удаётся соединиться с этим духом и находиться в сферах, где он обитает.

-- Вы говорите такие вещи и настолько уверенно. Как вам удаётся раскрывать этот мир? Ведь не все музыканты так чувствуют глубоко, что могут раскодировать тайные знаки композиторов.

-- К сожалению. Поэтому остаётся так много сочинений, которые проглядели целые поколения. Это смешно, конечно, звучит, но я совершенно регулярно делаю открытия в самых известных произведениях, которые игрались по сто-сто пятьдесят лет вслепую, на интуиции.

Например, взять концерт для левой руки Равеля, который мы даже в школе учили, как концерт, написанный под влиянием американского джаза. На самом деле, там американский джаз и не ночевал. Равель создал свою музыку, свой джаз, даже не испанский, не французский, а баскский, по темпераменту, национальности его матери. Кроме того, все пропустили, что один из самых гениальных концертов, на мой взгляд, концерт для левой руки Равеля написан на тему смерти. Композиторы всегда стараюстя завуалировать главное зерно произведения. Равель это сделал оригинально и просто: вытащил каждую вторую ноту из темы смерти, оставив только её скелет. В этом он шёл от традиций Гойи, его гравюр, наводящих ужас. Мало того, ни одной ноты в этой грандиозной партитуре с двойным составом ударных инструментов нет не на тему смерти. Вот такое открытие у меня относительно концерта Равеля для левой руки.

-- Я знаю, что вы увлекались философией и очень много читали.

-- А без этого никак нельзя. Если ты не знаешь религиозной философии, то как ты прочитаешь мышление композитора? Ведь каждый так или иначе размышлял на тему религии. Не зависимо от времени. И даже сейчас.