скачать аудиофайл

В свободное время Лю Шахэ любит выращивать деревья. Двор его дома заполнен деревьями, но нет ни одного горшка с цветами. Самое высокое дерево - дуб, он выглядит очень гордым. Этот дуб растет перед окном и закрывает дом от городской пыли и шума. Когда восходит солнце, на столе Лю Шахэ появляется качающаяся тень от листьев дерева.

Лю Шахэ отдает предпочтение кухне родных мест, на стене одного ресторана сычуаньской кухни в Чэнду он написал: «Народ считает еду самым главным, еда оценивает народ, а народ любит, чтобы было вкусно и недорого». Очень любит белое мясо с чесноком, жареные свиные почки и печень, соевый творог, тушеное мясо с хрустящим рисом. Когда к нему приезжают гости, он встречает их жареными лепешкам, говядиной, приготовленной на пару и нарезкой из легких в остром соусе, что очень нравится гостям, такие встречи незабываемы. У Лю Шахэ в «Записках господина Y» есть такое описание: «Весной - сладкий картофель, а еще бобы с нежными побегами цедрелы, летом - холодная лапша, а еще жареный говяжий фарш с кислым горошком, осенью - замоченный острый перец, а еще бобы, обжаренные в масле, зимой �? замоченная зеленая капуста, а еще ветчина в соусе из бобов». От такого перечисления у читателей просто слюнки текут.

Кажется, уже прошло более полувека, от юности до преклонного возраста, от поэзии до прозы, от создания ярких стихотворений до интерпретации текста Чжуан-цзы. Лю Шахэ раскапывает культурную традицию. Он не просто хранит древние изысканные чувства, а по крупицам записывает свидетельства истории, более сосредотачиваясь на спокойном самоанализе. В сегодняшнем мире культуры Лю Шахе литератор, который отличается независимостью суждений и принципиальностью, глубоким проникновением и каким-то теплым сиянием.

Его поэзия не отяжелена страстями, силой воображения и романтическими красками. Из-за спокойного, трезвого стиля его называют выдающимся автором «поэзии разума». Естественно, и «разум», и «чувства» у него в согласии создают поэтический образ. Очень популярно стихотворение, которое он написал в 1982 году, «Этот сверчок» 《就是那�?只蟋�?�?. В предисловии к стихотворению он написал: «Тайваньский господин Y говорил: «За границей, услышав ночью пение сверчка, думал, что это тот сверчок с моей сычуаньской родины». Так под его пером «сверчок» стал носителем культурной традиции. Перепрыгнув через пролив с материка, этот сверчок оказался в тайбэйском дворике и поет каждую ночь. По глубокой мысли Лю Шахе пение сверчка от «Шицзина» звучит до поэзии династии Сун, от родной провинции Сычуань до Тайваня.

В стихотворении есть такие строки:

«В памяти твоей есть песня, / в памяти моей есть песня/, звучит восторгом детства / и одиночеством зрелости, / и вспоминаю корзину из бамбука, / тень изгороди от фонарей / и лунные лепешки вспоминаю, / османтуса цветенье вспоминаю/ и полный жемчуга гранат, / и листья желтые в родных местах/ и лотосы в пруду, / и помню то, как гуси улетают к югу / на поле копны сена вспоминаю / и вспоминаю, как мать зовет вернуться и теплее одеться, / и думаю, как много утекло с годами...»

В 1983 году в Ассоциации писателей Китая состоялось первое после «культурной революции» вручение премии за лучший сборник современной поэзии. Среди лауреатов премии наряду с такими известными поэтами, такими как: Ай Цин, Гун Лю, Чжан Чжиминь, Ли Ин, Шу Тин - был и Лю Шахе.

Большое впечатление на читателей производит не сентиментальность Лю Шахе, а его юмор. Юмор всегда считался одной из главных особенностей культуры Сычуани. Сычуаньцы любят поговорить, рассказать историю, для них важен не только сюжет истории, но и то, обладает ли рассказчик чувством юмора. В 1988 году в приложении к газете «Чэньбао» («Утренняя газета») в Чэнду была открыта специальная рубрика «Современные шутки», которую вел Лю Шахе. Здесь публиковались многие литераторы провинции Сычуань. Рассказывали свои личные истории, приправленные острым сычуаньским юмором. Впоследствии в местном издательстве «Литература и искусство» вышла книга «Лучшие шутки». Юмор - одна из главных особенностей литературной жизни провинции Сычуань. Конечно, это характерно не для всех. Такие писатели как Го Можо, Ян Ханьшэн, Ба Цзинь, Ай У, Чжоу Кэцинь и другие не пошли по пути юмористической литературы.

Вспоминая опыт «культурной революции», разные люди по-разному выражают свои ощущения. Лю Шахе для воспоминаний избрал юмор. Смеясь сквозь слезы, он смеется в лицо абсурду той эпохи. Лю Шахе написал книгу «Личная история «культурной революции» (�?"文革"亲历记�??) описывая с юмором события тех лет. Серия повествований заставляет читателя смеяться и плакать, показывая, насколько тяжелой была история. В его рассказе «Победитель» трогательный сюжет. Однажды в Институте политики и права проходило собрание, на котором должны были критиковать и осуждать Лю Шахэ. Впускали только по билетам. Когда он пришел, у него не было билета и охранник не позволил ему войти. Лю Шахэ начал настаивать, говоря: «Другие без билета не могут входить, а я все же должен войти без билета. Без меня это собрание не может начаться. Зачем же заставлять зрителей ждать».

Юмор всегда сопутствует мудрости. Лю Шахе, несомненно, является мастером юмора. В своих книгах «Высказывания господина Y» 《Y先生语录�?, «Записи смеха из южного окна» 《南窗笑笑录�? и других проявляется его талант и мудрость, которые приносят ему успех.

В его книгах знания, жизненный опыт, темперамент, острый ум плавятся как в печи. Если говорить о Лю Шахе с его особым жизненным опытом, то ощущение истории вошло в его кровь. Когда он берется за перо, то это ощущение естественно выливается на страницы его произведений. Излишне говорить о поэзии и мемуарах. Даже в комментариях к словарю «Шовэнь цзецзы» его личный жизненный опыт становится историческим капиталом. В книге «Лю Шахэ читает иероглифы» он так комментирует иероглифы 膝与屈膝 со значением «колени и стоять на коленях»:

«Иероглиф си膝являетс�? глаголом, его значение �? цюйси屈膝стоять на коленях, покориться. Это иероглиф появился из соединения двух иероглифов «и» 抑с�? значением подавлять и иероглифа «инь» �? со значением прижимать. В древнем стиле «чжуаньшу» написание этих иероглифов было схожим, но только в перевернутом виде. Я думаю, что первоначально это был один иероглиф, его значение передает современный знак «энь» �? со значением нажимать. Если посмотреть на эти иероглифы в стиле «чжуаньшу», то можно увидеть в их изображении элемент лапа (рука), который прижимает изображение головы, чтобы поставить на колени. 40 лет назад во время культурной революции, такие сцены можно было наблюдать повсюду. В то время различные элементы, с которыми вели борьбу, вкусили горечи этого положения, увидев эти два иероглифа, я должно быть почувствовал что-то «очень близкое».

Книга «Лю Шахе читает иероглифы» 《流沙河认字》стал�? очень поучительной для читателей. Кто бы мог подумать, что в годы, когда на него свалились несчастья, он будет тратить время на изучение словаря «Шовэнь цзецзы», чтобы обогатить свои знания. На самом деле, это был мудрый ход хозяина своей судьбы.

Такие люди как Лю Шахэ обладают большой жизненной силой, не поддаются внешнему давлению, не теряют веру в себя перед лицом сложных обстоятельств. В Китае немало гуманитариев, которые достаточно сильны, чтобы овладеть судьбой. В период «культурной революции» благодаря наличию такой группы людей, культура выжила и продолжилась, историческая сцена заполнена не только политическими авантюристами. К счастью для культуры.

В книге «Лю Шахе читает иероглифы» писатель предстает как эрудированный исследователь и знаток письменности, и в тоже время как интересный писатель. Пожалуй, среди современных китайских литераторов вряд ли еще найдется человек, который в состоянии написать такую замечательную книгу.

В одном из писем своему другу Хуан Юнъюю Лю Шахэ написал о себе: «В сороковых годах прошлого века, я был всего лишь учеником средней школы, совсем не понимал общества. В пятидесятые годы пошел работать в газету, затем в союз литераторов, думал, что как-то проработаю до старости в Чэнду. В восьмидесятых годах стало очень жарко, везде были слышны хвалебные песни реформам, позже я заметил, что пою слишком высоко, и никто меня не слышит, все побежали, чтобы, прежде всего, разбогатеть. Тогда... с разбитым сердцем, больным желудком я решил искать утешения у Чжуан-цзы, если бы меня не вразумил этот старик, боюсь, я бы страшно обиделся. Я поклялся себе больше никуда не ходить за компанию, не участвовал в ассоциации писателей двух созывов. За всю жизнь я не проявил слабости, что тут еще скажешь».