скачать аудиофайл

В начале этого года известный писатель 王蒙Ван Мэн опубликовал новую статью о проблемах культуры в Китае под названием «平庸无罪但只剩下平庸就危险了» «Посредственность не преступление, но когда остается только посредственность, то становится очень опасно»:

«Еще одна проблема в том, что у нас постоянный разрыв между теорией и практикой. У нас отсутствует теория, которая могла бы четко проанализировать современные явления культуры. Я больше всего не одобряю противопоставления культуры и искусства различных стран и регионов, когда говорят, что они несовместимы. Я думаю, что хорошие вещи могут существовать и у вас, и у нас. Например, мюзиклы. Я знаю, что в нашей стране стремятся ставить мюзиклы, и уже есть новые постановки. Но у вас не будет такого успеха как у других, такого успеха как у их «Кошек», такого успеха как у «Мама Миа!», как у «Отверженных».

Особенно это очевидно на примере кино. Хотя китайские фильмы очень хорошо принимают, они постоянно получают призы в мире кино, но если говорят, что Китай уже является мощной кинодержавой, то это абсолютно не так. Что меня сейчас беспокоит? Даже в Голливуде, этом чрезвычайно коммерческом месте, выпускают не только потребительскую продукцию, всегда есть ряд работ высокого класса, прекрасных работ, всегда есть часть произведений сделанных с мыслью, чувством, вдохновением, вдумчивых работ. А мы? Многие прекрасные режиссеры пошли по бездумному пути, погнались за визуальными эффектами, и даже некоторые известные режиссеры публично пишут и говорят, что идеи в кино - это мусор. Что же кино без мысли?

Некоторые из наших популярных произведений я называю пустыми, он не достигают среднего уровня нашей культуры, не говоря уже об уровне выше среднего. Конечно, вы должны поспевать за рынком, кто же к этому не стремится? Идеальные вещи тоже должны быть направлены к рынку. Если вы не учитываете требований рынка, то вас не будут воспринимать, касса в этом смысле подобна избирательному бюллетеню. Но почему у нас хорошие вещи, не могут занимать место на рынке? Может быть, наши китайские зрители уже настолько вульгарны, что отвергают все хорошее? Я думаю, что это не так. Разве Паваротти не является звездой, исполняя классические оперные арии? Он делает это изысканно и имеет кассу. Почему наши писатели, художники не могут создавать хорошие произведения высокого уровня, которые были бы любимы массами? Мы должны смотреть на это с двух точек зрения, во-первых, уровень этих наших писателей и художников не является достаточным, чтобы завоевать аудиторию, завоевать читателя, вы не можете по-настоящему тронуть людей. А может быть и так, что у вас есть хорошие работы, есть прекрасные таланты, но наш рынок их не видит, наши средства массовой информации их не видят. Разве не может быть такой ситуации? Если это так, то может необходимо создавать определенный баланс популярности и высокого уровня?

Существует еще один баланс, в процессе стремительных изменений в обществе как относиться к проблемам в различных видах искусства. Это совершенно очевидно особенно на примере традиционной китайской оперы. Сейчас диалекты постепенно исчезают, например, в Шанхае все больше и больше людей уже не говорят на шанхайском диалекте, шанхайская опера и литературные произведения, основанные на шанхайском диалекте, будут ограниченно доступны. В Гуандуне, если вы не поете кантонскую оперу на кантонском диалекте, то в будущем что будет с оперой 红线�? «Женщина в красном»? Если в Сучжоу на говорить на сучжоуском диалекте, то как сохранить песенный сказ «пинтань»? Такая ситуация достаточно знакома в нашей стране. Опера «куньцюй» уже была ООН отнесена к нематериальному культурному наследию, и некоторые соотечественники за рубежом отнеслись к этому с большим энтузиазмом. В последние десять лет г-н Бай Сяньюн прилагает усилия к созданию молодежной версии «Павильона пионов», добился очень хороших результатов. Тем не менее, этим трудно устранить опасность, перед лицом которой оказались некоторые виды национального искусства, потому что молодежи сейчас нравятся быстрые ритмы, она жаждет веселья.

Наш курс на модернизацию совершенно правильный, не может быть другим, если не проводить реформы и открытость, не заниматься модернизацией, то мы окажемся в тупике, мы будем бедными и отсталыми, невежественными. Тем не менее, в процессе модернизации, как защитить древние формы искусства нашего народа, как защитить наши произведения от повреждений и утрат, как защитить культурное наследие с китайской спецификой - эта проблема стоит очень остро.

Не так давно я смотрел концерт народной музыки в Пекине, они придумали множество способов привлечь зрителей, в том числе актеры на сцене трагически восклицали: «Нам нужна не только публика, но и уважение». На самом деле, уважение не пригласишь. Паваротти выступал по всему миру, но со сцены никогда не говорил: «Зрители, я хочу петь, пожалуйста, проявите ко мне уважение». На самом деле, я вполне понимаю желание народной музыки в этом современном мире засиять заново. Я также надеюсь, что наша традиционная опера вернется к эпохе расцвета, вернется к эпохе великого актера Ян Сяолоу, в тот славный Золотой век.

Но мы живем в эпоху масс медиа, некоторые люди говорят, что это эпоха сенсорных экранов, что мы живем в эпоху «огромного влияния невидимой руки». Реформа системы культуры подталкивает большое количество литературы и искусства к рынку. В таких обстоятельствах, как добиться лучшего баланса качества и количества, баланса зарубежных форм искусства и национального культурного достояния, баланса массовой популярной литературы, искусства и элитной литературы и искусства высокого класса? Помимо количества продаж, кликов, кассовых сборов, мы также должны создать мощную, авторитетную систему оценки литературы и искусства высокого академического, художественного и профессионального уровня. Наше общество должно понимать, что является искусством, которое волнует людей, что является нравственным, наполненным мыслью искусством, искусством, которое «неслышно орошает душу», что является мудрым, честным, вдумчивым искусством.

У нас так много институтов искусств, так много литературных институтов и литературных отделов, есть очень много научно-исследовательских учреждений социальных и гуманитарных наук. А еще у нас есть профессиональные литературно-художественные организации, а также массовые литературные организации, союзы и ассоциации писателей с гарантированным финансированием, а также ведомства культуры, печати, радио и телевидения... поэтому у нас не может не быть экспертов, ученых, не может не быть людей, которые бы сказали всем, какое произведение хорошее, а какое пустое, какое произведение обманывает людей, какое является заграничным клоном, в каком скрыты проявления темных и уродливых идей. Нам нужны критики, которые бы сказали всем, что хотя у этого художника огромная репутация, но это его произведение неудачное, что это хлам. Нужно, чтобы это кто-то сказал. А сейчас таких людей нет, по крайней мере, очень мало. Теперь некоторые критики пишут статьи на заказ, получая красные конверты, даже в академической среде есть такое.

Еще в 1982 году я был в Соединенных Штатах, где посетил левого драматурга Артура Миллера. В Китае его самой известной пьесой является «Смерть коммивояжера», её перевел и сыграл в пьесе главную роль господин Ин Жуочэн. Я вошел в его дом в Коннектикуте, когда в Нью-Йорке только что поставили новую пьесу Артур Миллера, поэтому я и сказал: «Поздравляю». Но Артур Миллер, взволнованно нахмурившись, ответил мне: «Плохо». Я спросил: «Как это плохо?» Он сказал: «Потому что театральный критик «The New York Times» еще не высказал своего мнения о пьесе». Услышав это, я очень удивился, такой большой драматург боится «The New York Times»? В результате, конечно, еще до моего отъезда в «The New York Times» вышла критическая статья с отрицательной оценкой пьесы, и стала решающей, он больше не стал заниматься этой пьесой. Конечно, прав или не прав тот театральный критик из «The New York Times», который считал эту пьесу провальной, уже через столько я не могу сказать. Но я должен сказать, что успешное СМИ, успешный ученый, успешный эксперт, в этом обществе обязательно должны иметь возможность ясно высказаться. Их голос должен быть достаточно искренним, серьезным, не проплаченным, они должны перед лицом науки, искусства, истории, осмелиться подать голос, который выдержит проверку историей.

Такой критический голос, может обладать еще одной неотъемлемой чертой: заслуживать доверия и располагать мощной системой вознаграждения. Мы, продвигая прогресс искусства, должны осмелиться утверждать то, в чем, безусловно, уверены, что эта система вознаграждения позволит нам не идти на поводу у рынка. Как бы вы не оценивали Нобелевскую премию по литературе, но она не считается с количеством продаж, и особенно ей нравится награждать непопулярные вещи, о которых вы бы никогда не подумали. Например, премией был награжден итальянский левый драматург Дарио Фо, я совсем не верил, что его могут наградить. Ранее, в 1986 году был награжден французский писатель Клод Симон, у него очень странный литературный стиль, не многие его принимают. Как определенная марка, премия также несет ответственность перед искусством, наукой, историей.

Независимо от того, насколько велико влияние посредственных, вульгарных вещей, сколь ни велика сила бессмысленных, пустых, фрагментарных, подобных фаст-фуду вещей, нашему обществу необходимы люди способные вести за собой, обладающие научной ответственностью, своего рода миссионеры в искусстве, которые неустанно будут говорить всем, что эти произведения с громкими именами, фактически очень далеки от этого. Они должны также говорить всем, что хотя эти работы не привлекают всеобщего внимания, не привлекают внимание рынка, но они обладают ценностью, что ими стоит дорожить. И следует сказать всем, что это то, чего мы ждем.

Наша китайская мечта также включает мечту о культуре. Эта мечта заключается в том, что у нас должны быть первоклассные выдающиеся писатели и художники, что у нас должны быть наилучшие произведения литературы и искусства, которые трогают людей. Мы должны обладать терпением, и мы всегда должны обращать на это внимание, всегда искать и находить ценности, накапливать сокровища. Сейчас в этой тупиковой ситуации, по крайней мере, у нас еще есть это желание, и это ожидание».