Лиссабон - нетуристический город. По лиссабонским улицам ходят исключительно местные: низкорослые темнокожие португальцы, еще более низкорослые бразильцы и высокие негритянки в хламидах и тюрбанах. Обязательных достопримечательностей тут мало: в 1755 году их почти подчистую снесло землетрясением. Так что лучше места в Европе для бесцельных прогулок с фотоаппаратом, пожалуй, и нет.

С введением евро цены тут не взлетели в два раза, как в Риме или Париже: в Португалии сохранилась патриархальная дешевизна, и за те деньги, которых в прочих европейских столицах хватит разве что на халупу без душа, в Лиссабоне можно поселиться во дворце. А кроме того, здесь пьют настоящий портвейн, о каком в Москве можно разве что прочитать в книжках.

Я отправляюсь в отель Lapa Palace - на бывшую виллу графа Валенсии. Номер выходит на реку Тежу, где-то вдали маячит океан; на столике у кровати красуется бутылка портвейна. Портвейн появляется и после ужина: ресторан при гостинице итальянский, с венецианским оттенком, но дижестивы у официанта на тележке, разумеется, местные. Вот и вступительное испытание: из тридцати вариантов надо выбрать один. Я на всякий случай требую самый пафосный напиток из всех мне известных - Vintage от Taylor's, 1964 года. То, что мне наливают, - гениально. Но остановиться на одном варианте невозможно: я требую бутылку, разлитую в 1974-м, в год моего рождения. На этикетке написано Colheita, Calem. Дальше следуют двадцатилетний Tawny Imperial от Sandeman и тридцатилетний Tawny от Dow. На четвертом бокале официант, утомившись давать пояснения, советует мне отправиться в Институт портвейна.

Институт портвейна

Институт портвейна находится во дворце Людовизи - здании-реликте, стоявшем тут еще до землетрясения. Вообще-то Институт - важное и серьезное учреждение: здесь ставится знак качества на бутылки и определяется, какой урожай достоин титула Vintage. Но помимо кабинетов и лабораторий в Институте имеется небольшой уютный барчик, где можно весь день напролет предаваться дегустации. Наливают все - от самых банальных сортов до самых дорогих и изысканных. Расположено это заведение на краю клубно-ресторанного района Байру-Альту; от главной лиссабонской площади Рестаурадореш туда можно добраться на фуникулере "Глория". Его кабинка похожа на трамвай, только очень маленький и с калиткой вместо двери - местные старички открывают ее на полдороге и очень ловко соскакивают на ходу.

Большинство посетителей Института - англичане. Персонал, правда, английский язык высокомерно игнорирует. Хотя именно английский язык фигурирует на большинстве портвейновых этикеток. Да и сама идея портвейна принадлежит именно англичанам: когда бордоские и бургундские вина стали недоступны из-за очередной войны с Францией, британские купцы переключились на португальское. А заодно придумали добавлять в вино некоторое количество спирта, чтобы оно легче переносило морское путешествие. С тех пор все специальные термины, равно как и главные имена на этикетках, - исключительно английские: Taylor's, Cockburn, Graham, Osborne. Производители с португальскими названиями вроде Ferreira или Real Companhia Velha - скорее исключение, чем правило.

Тем не менее все попытки объясниться по-английски с сомелье заканчиваются крахом. Когда я с отчаяния перехожу на ломаный французский, мне наконец приводят бодрого коротышку лет семидесяти, который представляется Луишем и с места в карьер начинает объяснять различия между сортами, отчаянно жестикулируя и наливая из всех бутылок подряд (в свой бокал - раза в два больше, чем в мой).

Cорта

Портвейн получают обычно из винограда разных сортов и урожаев разных лет. Исключения бывают редко, но иногда какой-нибудь год объявляется особо удачным - и тогда из винограда этого урожая делается портвейн Vintage. Два года его выдерживают в дубовых бочках, потом разливают по бутылкам. Получившийся напиток можно хранить много десятков лет. Это самый изысканный и дорогой из портвейнов, мягкий, но с большим осадком. Поэтому Vintage сначала переливают в графин. Каждый из выпивающих сам наливает себе из графина, а затем правой рукой передает соседу слева, чтобы задобрить демона, притаившегося за левым плечом. Хранить Vintage надо обязательно в горизонтальном положении, чтобы пробка оставалась влажной. Но от старости и большого количества сахара пробки легко крошатся, поэтому сомелье в хороших ресторанах обучены специальному способу открывания бутылок c Vintage. Луиш объясняет, что этот портвейн, в отличие от всех других сортов, нельзя попробовать, а потом заткнуть пробкой, спрятать в прохладном месте и неторопливо допивать несколько недель: откупоренную бутылку Vintage нужно опустошить в тот же день. Впрочем, и для русских, и для португальцев, и для англичан это явно лишняя оговорка.

Из урожая того же года производится портвейн попроще - late bottled Vintage (LBV). Вместо двух лет он созревает в бочках от четырех до восьми, по ходу дела теряя присущий обычному Vintage насыщенный цвет. Зато пить его можно сразу, безо всяких дополнительных церемоний: перед тем как разлить late bottled Vintage по бутылкам, его обычно фильтруют, так что никакого осадка не остается.

Дальше в табели о рангах идет Tawny ("рыжевато-коричневый"). Его выдерживают в бочках довольно долго (от 10 до 40 лет), поэтому вино теряет цвет и становится золотисто-палевым - отсюда и название. Вкус у него менее насыщенный и фруктовый, чем у Vintage.

Tawny из винограда одного урожая, выдержанный как минимум 7 лет в бочке, называется Colheita - единственное португальское вкрапление в портвейновой терминологии. Такое вино встречается еще реже, чем Vintage. Зато его удобно дарить на день рождения - достаточно выбрать подходящую дату.

Под конец, совсем осмелев от выпитого, я спрашиваю у Луиша совета, как бы организовать тур в долину реки Доуро, где расположены лучшие португальские виноградники, ведь, наверное, портвейн следует пробовать, как бордо, - непосредственно в замках? Луиш кривится: "Ну конечно, с тех пор как в 1996 году придумали аттракцион "дорогой портвейн", богатые американские туристы только туда и ездят. Но что б они понимали в портвейне!" Отхлебнув из очередной рюмки, он немного смягчается: "В Доуро, конечно, красиво, но это же провинция! И потом, они там так озабочены производством, контролем, квотами, что им и попробовать-то некогда то, что они производят! Чем мотаться от одного погреба к другому, не проще ли попробовать все сразу - у нас?"

В конце концов - видимо, решив, что мне уже все равно, - Луиш с презрительной улыбкой наливает мне Ruby, самый молодой из приличных портвейнов. Он выдерживается в бочках каких-то3-4 года, и проще портвейна не бывает, если, конечно, не считать совсем молодого full, которым напиваются рабочие в портовых барах. Но я уже не в состоянии выпить ни капли - язык заплетается, благодарить Луиша получается уже с трудом.

Мой галантный собутыльник подхватывает меня под руку и выводит на улицу - наискосок от Института портвейна есть парк с беседкой "мирадоуро" - Сан-Педру-де-Алькантара, откуда открывается изумительный вид на ночной (уже) Лиссабон.

www.newsru.com

-0-