---------------------------------------------------------------------

Перевод с китайского В.А.Панасюка

Стихи в обработке И.Миримского

---------------------------------------------------------------------

Чжан Ляо известил Цао Цао, что Гуань Юй согласен покориться только ханьскому

императору.

-- Я ханьский чэн-сян, -- с самодовольной улыбкой заявил Цао Цао, -- Хань

-- это я! Следовательно, можно принять его первое условие.

Выслушав второе требование Гуань Юя, Цао Цао воскликнул:

-- Да я дам вдвое больше, чем полагается женам императорского родственника!

А что касается запрета входить в покои женщин, так это закон каждого дома.

Кто тут может его нарушить!

Только третье условие вызвало у Цао Цао некоторые сомнения. Он покачал

головой и произнес:

-- Значит, его придется кормить даром? Какая же мне от этого польза? Нет,

на это согласиться я не могу.

-- А разве вам неизвестны рассуждения Юй Жана о людях простых и

благородных?(*1) -- вмешался Чжан Ляо. -- Лю Бэй обращался с Гуань Юем

милостиво, по-дружески, и если вы сумеете щедростью и добротой привлечь его

сердце, вам нечего будет бояться его неповиновения.

-- Вы правы. Я принимаю все три условия, -- заключил Цао Цао.

Чжан Ляо вновь поднялся на гору и сообщил Гуань Юю о согласии Цао Цао. Гуань

Юй сказал:

-- Это все хорошо, но все же, прежде чем я сдамся, прошу чэн-сяна временно

отвести войска и разрешить мне съездить в город повидаться с женами моего

старшего брата.

Цао Цао дал согласие и на это и велел войскам отойти на десять ли.

-- Не делайте этого! -- предостерегал его Сюнь Юй. -- Здесь, наверно,

кроется какая-то хитрость!

-- Гуань Юй не подведет, он человек правдивый! -- уверенно возразил Цао

Цао.

Войска были отведены. Гуань Юй ушел в Сяпи. Народ в городе был спокоен. Жены

Лю Бэя, узнав о приезде Гуань Юя, вышли его встречать. Гуань Юй склонился у

ступеней:

-- Я заставил вас натерпеться страху, простите меня!

-- А где сейчас наш господин? -- спросили женщины.

-- Еще не знаю.

-- Что вы теперь намерены делать?

-- Я вышел из города с намерением вступить в смертельный бой, но попал в

безвыходное положение на горе, и Чжан Ляо уговорил меня сдаться. Цао Цао

принял мои условия и пропустил меня в город. Не смею действовать самовольно,

не зная вашего мнения.

Женщины поинтересовались условиями, и Гуань Юй рассказал подробности.

-- Вчера, когда армия Цао Цао вступила в город, мы уже считали себя

погибшими, -- призналась госпожа Гань. -- Кто бы мог подумать, что ни единый

волос не упадет у нас с головы! Ни один воин не посмел войти в нашу дверь!

Но зачем вы спрашиваете нас, если уже дали свое согласие? Мы опасаемся

только одного: может быть, завтра Цао Цао уже не захочет отпустить вас

искать брата.

-- Не беспокойтесь. На этот счет у меня есть свои соображения! -- заверил

обеих женщин Гуань Юй.

Вскоре в сопровождении нескольких десятков всадников он отправился к Цао

Цао. Тот лично встречал его у ворот лагеря и приветствовал с нескрываемым

радушием. Гуань Юй спешился и поклонился.

-- Как военачальник разбитого войска, я благодарен, что вы сохранили мне

жизнь, -- промолвил он.

-- Я глубоко восхищен вашей преданностью и честностью, -- отвечал Цао Цао.

-- Одного сознания, что вы у меня, достаточно, чтобы удовлетворить желания

всей моей жизни!