Итак, устроители Игр 1896 года многое взяли от процедуры своих давних предшественников. Особое значение они придавали зажжению олимпийского огня; в этой акции, подобно древним, современные греки видели акт очищения и возрождения своих душ, а значит - и нации в целом.

Кроме того, игры 1896 года открывали и закрывали два гимна - греческий и олимпийский, последний - на слова поэта К. Палмэса, переложенные на музыку С. Самарасом. Очевидцы свидетельствовали, что, когда зазвучали первые такты олимпийского гимна, то 80 тысяч зрителей - эта цифра, кстати, оставалась рекордной до Олимпиады 1932 года, "ощутили волнение на грани потрясения, после чего кронпринц Константин, он же первый президент ОКГ, дал команду повторить гимн".

Однако национальные гимны в честь победителей на Играх 1896 года не исполняли. Музыканты обходились, как бы по-домашнему: дирижер подходил к чемпиону и просил напеть или насвистеть популярную в его стране мелодию. Ее минуту - другую спустя и исполнял оркестр на церемонии награждения. А вот флаг его страны на Олимпиаде в Афинах поднимали. Другая церемония не прижилась - вручение победителю оливковой ветви, срезанной в священной роще Олимпии, и возложение на голову лаврового венка.

Нелишне отметить, что не все страны с энтузиазмом приняли идею возобновления Олимпиады, особенно заартачились англичане. Они считали себя зачинателями многих современных спортивных дисциплин и потребовали приведения правил соревнований к их английским стандартам. В какой-то момент отказались ехать в Афины и немцы: у них возникло недовольство по поводу программы гимнастических соревнований. Но Кубертен проявил свойственные ему терпение и дипломатичность, и в конце концов снял проблемы.

Мировая пресса в целом доброжелательно отнеслась к идее возобновления Игр, и это очень радовало Кубертена: он, помимо прочего, был одаренным публицистом и понимал роль прессы в становлении его детища. В одном их своих газетных отчетов Кубертен донес до нас такой любопытный факт: "Некий Ламброзо, гражданин Греции, обратился к коронованному принцу с желанием вручить античную вазу будущему победителю марафона. На вазе изображено состязание древних греков именно в беге".

В дни Игр пресса много писала о Джо Конноли, ставшем первым чемпионом современных Олимпийских игр. Он выиграл состязания в тройном прыжке, завоевав еще серебряную медаль в прыжках в высоту и бронзовую - в длину. Американский чемпион привел греков в восторг своим рассказом о том, как его чуть было не исключили из Гарвардского Университета, поскольку он собирался отправиться в самый разгар весенней сессии.

Его соотечественник - Томас Бэрк, изрядно повеселил публику своей манерой принимать старт на 100 метров. Он делал ямки для ног, а руками опирался в дорожку. Греки не знали, что дома низкий старт Томаса едва не принес ему заряд дроби. Там арбитр-американец давал старт выстрелом из охотничьего ружья в пустую бочку. Когда же он увидал перед собой, извиняюсь, задницу Бэрка, то мрачно промолвил: "Ты, парень, беги как все, или я тебе пошлю заряд".

Но Томас верил в свой низкий старт, и публика в Афинах прикусила языки, когда он выиграл "стометровку". На стадионе в Афинах подражать ему попытался было немец Хоффман - он упирался в землю посредством двух палочек, но без успеха.

http://lib.sportedu.ru

-0-